Современная трансформация НАТО и ее влияние на национальную безопасность РФ

Содержание
Введение
ГЛАВА I. Предпосылки трансформации НАТО в условиях новой международной системы
1.1. Политические доктрины и стратегии НАТО во время «холодной войны»
1.2. Североатлантический союз в постбиполярной системе международных отношений
1.3. Адаптация НАТО к процессам глобализации
1.4. НАТОцентризм и система европейской безопасности
1.5. Взаимоотношения НАТО с европейскими структурами в области безопасности
1.6. Стратегическая концепция НАТО 1999 года
ГЛАВА 2. Военно-политические угрозы национальной безопасности России в конце XX — начале XXI вв.
2.1. Трансформация военных структур альянса для решения новых геостратегических задач Запада
2.2. Расширение союза — включение в систему НАТО стран постсоциалистического пространства
2.3. Политические стереотипы НАТО в отношении России

Введение
Актуальность темы.
В настоящее время сложившийся тип отношений Россия–НАТО можно характеризовать как «сложное партнерство». На протяжении многих лет они развивались волнообразно, через подъемы и падения. Основные претензии России в той или иной мере связаны с фактором неопределенности. Россия также продолжает выражать обеспокоенность предпочтением стран НАТО работать в формате «закрытого клуба» при решении общих проблем безопасности, затрагивающих интересы всех стран евроатлантического региона.
Руководство НАТО постоянно и настойчиво повторяет тезис о необходимости «дальнейшей трансформации» альянса. С нашей стороны выражаются беспокойство неопределенностью этого процесса, возможным его вектором и ожидание качественных изменений самой организации, ее приоритетов, задач и функций.
В целом трансформация НАТО касалась следующих направлений: расширение функций, задач и сценариев использования НАТО, по сравнению с бывшей ориентацией на противодействие «советской угрозе», с учетом формулирования новых угроз; принятие новых концепций и инициатив, но на базе Стратегической концепции (например, концепция борьбы с терроризмом, инициативы по усилению возможностей защиты от ядерного, биологического и химического оружия); дальнейшее реформирование военных структур для выполнения в том числе новых задач и повышения их эффективности; расширение альянса; политическая составляющая, нацеленная прежде всего на проблематику, связанную с видением места и роли альянса; разработка новых форм сотрудничества вне рамок традиционных структур партнерства.
Актуальность выбранной темы исследования заключается в том, что современная система национальной безопасности претерпевает кардинальные изменения под воздействием демографических, экономических, военно-политических и социокультурных процессов, происходящих в мире.
Проблематика национальной безопасности Российской Федерации, а также влияние на нее взаимоотношений с НАТО неизменно приковывает внимание российских и зарубежных политиков и экспертов-политологов, средств массовой информации и находит отклик в обществе. С нашей точки зрения, существующий интерес к данной тематике закономерен. Во многом от того, как складываются эти взаимоотношения, зависят способность государств и их союзов противостоять современным вызовам в сфере безопасности, самостоятельность в принятии решении касаемых национальной безопасности страны, возможность отдельных государств выступать субъектом международных отношений, а соответственно — цели и задачи военного планирования.
К тому же стоит отметить, что НАТО всё же, действительно, является очевидной угрозой для России и её национальной безопасности. Но невозможность противостояния мощи данного блока, ввиду отсутствия надлежащих политических ресурсов, поддержки мирового сообщества, утраты статуса мировой державы и потери буферной зоны в виде стран бывшего СССР, представляют единственный путь мирного развития данных взаимоотношений — сотрудничество. И хотя это сотрудничество не является равноправным, это наиболее выгодный вариант для России на данный момент.
Степень изученности темы. В большинстве научных статей и исследованиях, посвященных взаимоотношениям России и НАТО, эволюция отношений двух сторон, процесс поиска путей взаимодействия сторон и механизмы сотрудничества обсуждаются, прежде всего, в непосредственной связи с трансформацией и расширением Альянса.
Различные аспекты взаимодействия России и НАТО, так или иначе, затрагиваются и в зарубежных исследованиях.
Немаловажное значение имела попытка осмысления различных концепций и оценок тенденций развития современных процессов широкого поля глобального взаимодействия, содержащихся в работах российских ученых С.П. Капицы, С.Г. Киселева, С.Н. Конопатова, М.В. Кулагина, а также иностранных авторов: Бжезинского и С. Хантингтона.
Однако, несмотря на значительное количество работ, посвященных проблеме взаимоотношений России и НАТО, комплексного исследования, в котором бы эти взаимоотношения анализировались в контексте национальной безопасности нашей страны, пока нет.
В связи с этим появилась настоятельная необходимость обратиться к рассмотрению места и роли взаимоотношений России и НАТО в сфере национальной безопасности Российской Федерации; складывающихся в процессе взаимоотношений основных тенденций и проблем взаимодействия в данной сфере, что и явилось целью данного исследования.
Основной целью исследования является выявление специфики уже сложившихся отношений, прогнозирование возможных путей их развития, а также определение места национальной безопасности РФ в данных взаимоотношениях.
Для достижения, поставленной цели необходимо последовательное раскрытие следующих задач:
 исследовать процесс разоружения и НАТО как политический императив в условиях окончания «холодной войны»;
 оценить роль Североатлантического союза в постбиполярной системе международных отношений;
 исследовать процесс адаптации НАТО к процессам глобализации;
 оценить взаимоотношения НАТО с европейскими структурами в области безопасности;
 рассмотреть стратегическую концепцию НАТО 1999 года;
 исследовать трансформацию военных структур альянса для решения новых геостратегических задач Запада;
 ознакомиться с процессом расширения союза — включение в систему НАТО стран постсоциалистического пространства;
 исследовать военно-стратегические доктрины НАТО;
 определить проблемы военно-политического взаимодействия и противодействия России и НАТО;
 исследовать отношения между Россией и США как стержень партнерства и противоборства России и НАТО;
 исследовать изменение международной ситуации и постановка новых задач в деятельности альянса;
 представить адекватные механизмы сотрудничества России и НАТО.
Объектом исследования является национальная безопасность Российской Федерации.
Предметом исследования является процесс трансформации НАТО.
Методологическую основу исследования составляют общенаучные и специальные методы, в том числе диалектический метод, метод системного и структурного анализа, конкретно-исторический метод, метод сравнений и аналогий, метод обобщений, методы стратегического анализа и теории управления и т.д. Учитывая то обстоятельство, что взаимоотношения Россия-НАТО уже по определению в значительной степени находятся под воздействием политических факторов, в качестве методологической основы привлекались методы политического анализа, включая метод стратегического анализа политики.
При выполнении работы использовались законодательные акты Российской Федерации, документы российской внешней и оборонной политики и официальные выступления руководства страны, а также иные источники, где изложена официальная позиция Российской Федерации в отношении к Альянсу. Особое внимание также уделено изучению официальных документов и материалов НАТО.
Научная новизна работы заключается в комплексном исследовании обеспечении безопасности РФ в процессе трансформации НАТО. Комплексное исследование позволило сделать выводы, с одной стороны, об обусловленности всем ходом современного исторического процесса неконфронтационного пути развития данных отношений, а, с другой — о назревающей необходимости реформы рассматриваемого органа на принципиально новой основе с целью повышения устойчивости системы национальной безопасности Российской Федерации.
Теоретическая значимость исследования определяется уточнением состава и характеристики факторов, определяющих место и роль в современной системе национальной безопасности Российской Федерации отношений России и НАТО в целом, и Совета Россия — НАТО в частности, а также уточнением существования особых характеристик процесса взаимодействия сторон, их преимущества и недостатки.
Практическая значимость исследования. Материалы проведенных исследования могут быть использованы при подготовке специализированных лекционных курсов в учебных заведениях соответствующего профиля; учебных пособий по политологии, проблемам новейшей истории и национальной безопасности; в практической деятельности дипломатических ведомств и организаций, обеспечивающих национальную безопасность Российской Федерации.

ГЛАВА I. Предпосылки трансформации НАТО в условиях новой международной системы
1.1. Политические доктрины и стратегии НАТО во время «холодной войны»
Одной из неотъемлемой черты Организации Североатлантического союза является трансформация. НАТО всегда пересматривает свои цели и задачи с учетом изменения стратегической обстановки.
В целом Стратегическая концепция НАТО менялась в течение трех периодов. Первый – период холодной войны, второй – период после окончания холодной войны и третий – период после 11 сентября 2001 года. Только во время холодной войны Североатлантический альянс выпустил четыре стратегических концепций, которые отображали международную обстановку данного периода.
Первым шагом в разработке всеобъемлющей Стратегии Альянса стало подписание Североатлантического договора. Договор был подписан в Вашингтоне, 4-го апреля 1949 года. В первой статье Договора подчеркивается, что стороны обязуются, как это предусмотрено в Уставе Организации Объединенных Наций, разрешать любые международные споры, в которые они вовлечены, мирными средствами, не подвергая угрозе международный мир и безопасность, а также воздерживаться от угрозы силы и ее применения каким-либо образом, не совместимым с целями ООН . Если в первой статье договора подчеркнута готовность альянса разрешать все споры и конфликты, в которые члены договора вовлечены, мирными средствами, то уже в 3-ей статье говорится о борьбе с вооруженными нападениями. В статье отмечено, что для более эффективного осуществления целей настоящего Договора, стороны, порознь и совместно, посредством постоянных и действенных самостоятельных усилий и взаимопомощи, будут поддерживать и наращивать свой индивидуальный и коллективный потенциал для борьбы с вооруженным нападением .
После завершения ратификации Договора, которая была завершена в августе 1949 года, Североатлантический совет приступил к созданию структуры необходимой для осуществления процесса планирования коллективной самообороны, ключевым аспектом которого должно было быть развитие общей стратегической концепции Североатлантического союза.
Альянс начал подготовку своей первой Стратегической концепции в октябре 1949 года. В течение этого периода произошли огромные изменения и в Альянсе и в мире целом.
Эти изменения нашли свое отражение во всех стратегических документах Североатлантического союза. Изменения в период с 1945 по 1991 главным образом были последствиями существующей напряженности и конфронтации между Востоком и Западом.
В скором времени, эта конфронтация привела к гонке вооружений, которая со временем становилась более опасной. Эта гонка вооружений является одной из отличительных черт периода холодной войны. Особенно тяжело было СССР. В этот период одной из главных задач СССР было не только восстановление хозяйства, которое было разрушено во время Второй Мировой войны, но и еще то, что СССР должен был противостоять не только США, но и всему Западу. И нужно отметить, что СССР принял этот вызов, несмотря на то, что в конце Западу удалось одержать верх.
Знаменитый американский политолог Ф. Фукуяма рассматривает эту победу как конец истории. Сначала в своей статье «Конец истории?» опубликованной в журнале «Национальный интерес», а потом уже и в своей книге «Конец истории и последний человек», Фукуяма объявил о грядущем «конце истории». Фукуяма рассматривает историю как борьбу идеологий. Он считал, что после победы капитализма над коммунизмом истории пришел конец. В работе «Конец истории и последний человек» Фукуяма сначала объясняет суть своей статьи и пишет о наступлении нового века, века либеральной демократии. Он пишет: «За последние годы во всем мире возник небывалый консенсус на тему легитимности либеральной демократии как системы правления, и этот консенсус усиливался по мере того, как терпели поражение соперничающие идеологии: наследственная монархия, фашизм и коммунизм. Более того, он настаивал, что либеральная демократия может представлять собой «конечный пункт идеологической эволюции человечества» и «окончательную форму правления в человеческом обществе», являясь тем самым «концом истории» .
Неоспоримый факт, что Холодная война оставила свой след в мировой истории. Почти все теоретики в своих работах подтверждают, что этот феномен значительно повлиял на всемирную историю. Например, начальник информационно-аналитического управления Федерации Независимых оценщиков и экспертов торгово-промышленной палаты (ТПП) России Сергей Вадимович Кортунов в своей книге «Холодная война: парадоксы одной стратегии» пишет: «Вряд ли кто-либо из серьезных – будь то западных или отечественных – политологов скажет, что холодная война – это всего лишь один из эпизодов XX века. В огромной степени, повлияв на состояние международных отношений, по крайней мере в течение 40 лет, этот феномен оставил неизгладимый отпечаток не только на их внешней стороне, но и глубоко отразился на самой сущности мирового и национального развития этих лет, затронув политические, социально-экономические и даже психологические аспекты жизни многих (может быть, всех) народов и континентов мира» .
По мнению Сергея Вадимовича Кортунова одним из важнейших атрибутов холодной войны была угроза взаимного ядерного уничтожения. Иными словами самоуничтожение человечества в ядерной войне. Она поставила под угрозу многие ценности, считавшиеся ранее незыблемыми, даже аксиоматичными. С тех пор как человечество вступило в ядерный век, оно жило в обстановке, когда механизм уничтожения был полностью отлажен, и спусковой крючок удерживался на грани того, когда он мог бы быть внезапно и стремительно приведен в действие.
В такой ситуации одним из главных механизмов обороны для всех сторон была разработка стратегических концепций. Этим можно объяснить необходимость стратегической концепции для Североатлантического союза.
Георгий Корниенко в своей книге «Холодная Война. Свидетельство ее Участника», поднимает вопрос об инициаторах и причинах начала холодной войны. Рассуждая о причинах начала холодной войны, автор приводит в пример высказывания американского историка Фредерика Шумана и американского дипломата и историка Джорджа Кеннана. В своей книге Георгий Корниенко соглашается с высказыванием Фредерика Шумана, в том что «Холодная война» проистекает из разности ответов Советского Союза и западных демократий на общий вызов, брошенный фашизмом в 30-е годы. По поводу данного высказывания Корниенко пишет: «Поначалу это высказывание кажется не очень понятным, но если вдуматься в него, то трудно не согласиться с ходом мыслей американского историка» .
Как было упомянуто выше, НАТО начал разработку стратегических документов в октябре 1949 года. В целом, в этот период были разработаны четыре Стратегические концепции. Первый Стратегический документ был назван «Стратегическая концепция обороны Североатлантического региона». Этот документ стал первой Стратегической концепцией Североатлантического союза. В документе говорится, что основная функция НАТО – сдерживание агрессии. В документе также отмечено, что силы НАТО будут задействованы только в случае, если первоначальная функция не будет выполнена и будет совершена атака. Взаимодополняемость и стандартизация между странами-членами также стали ключевыми элементами этого проекта. Подчеркивалось, что вклад каждой страны в обороне должен быть пропорциональным его экономическим, промышленным, географическим и военным возможностям и что совместные меры должны быть введены для обеспечения оптимального использования ресурсов. Также подчеркивалось численное превосходство СССР в плане военных ресурсов, а также опора на ядерный потенциал США .
Что касается второй Стратегической концепции НАТО в период холодной войны, то она была разработана и утверждена Североатлантическим советом в 1950 году, с началом Корейской войны. Как известно, Корейская война это вооруженный конфликт между Корейской народно-демократической республикой (Северной Кореей) и Китаем, с одной стороны, и Корейской республикой и коалицией нескольких стран во главе с США, с другой, за контроль над Корейским полуостровом. Война началась 25 июня 1950 года с нападения Северной Кореи на Южную. Впоследствии, Совет Безопасности ООН признал Северную Корею агрессором и призвал государства ООН оказать нужную помощь Южной Корее. На этот призыв в числе первых окликнулись США.
«Соединенные Штаты изменили сам принцип участия международного сообщества в делах Кореи, превратив его из двухстороннего в многосторонний, что в дальнейшем имело серьезные последствия» .
Вместе с США свои войска в Корею послали Англия, Турция, Греция, Бельгия, Индия, Колумбия, Филиппины и Таиланд. Успех был на стороне американских и южнокорейских войск, что и обеспокоило Китай.
После переговоров Китай и СССР приняли решение отправить в Корею часть китайской армии. Правда, официально считалось, что Китай не участвует в конфликте, но в октябре 180 тысяч «китайских народных добровольцев» были вовлечены в военные действия. Хотя официально и Китай, и СССР, и США не считаются сторонами этого конфликта, но факты говорят о другом.
Более того, в последнее время доминирует мнение, что Корейская война является опосредованной войной между СССР и США в период холодной войны.
Вторжение Северной Кореи на территорию Южной Кореи непосредственно сказалось и на НАТО. Для Североатлантического союза было необходимо решить вопрос об эффективности военных структур и численности военных сил НАТО. Впоследствии, это привело к структурным изменениям.
Первым признаком изменения 26 сентября 1950 года стало одобрение Североатлантическим советом создание объединенных военных сил под централизованным командованием. Уже 19 декабря, Североатлантическим союзом было предложено назначить генерала Д. Эйзенхауэра на должность первого верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами НАТО в Европе. 2 апреля 1951 года новый штаб приступил к работе. К этому прибавилось и вступление Греции и Турции в НАТО. В результате, все вышеперечисленные изменения были внесены в проект второй Стратегической концепции НАТО. Концепция получила название «Стратегическая концепция обороны Североатлантического региона». Основные принципы первой Стратегической концепции оставались неизменимым. Что касается изменений во второй Стратегической концепции, то они главным образом были результатом международных отношений в данном периоде, начиная с обстановки в период Корейской войны, до вступления новых членов НАТО.
Корейская война большим степеням повлияло на стратегическое мышление НАТО. Вторжение Северной Кореи (Корейской народно-демократической республикой) в Южную Корею (Корейскую республику) прояснило, что отныне НАТО нуждается к большему приближению к СССР, и лучшим путем данной стратегии являлось размещение оборонных структур как можно дальше на востоке Европы. И как раз в это время на помощь пришла Федеративная Республика Германии. 6 мая 1955 года Федеративная Республика Германии стала членом НАТО.
В период разработки и подтверждения второй Стратегической концепции НАТО были и другие вопросы, которые требовали срочное решение. Самым проблематичным из этих вопросов считалось вопрос о вооруженных силах НАТО. Решением этого вопроса было изменение направленности оборонной политики НАТО. Впоследствии был сделан большой упор на ядерное оружие. Эта политика в целом получила название «Новая политика».
Следует отметить, что одним, если не единственным, общим интересом Востока и Запада является предотвращение ядерной войны. Избежание такой катастрофы зависит от баланса военной мощи и увеличения компромисса и понимания между Западом и Востоком. С другой стороны, считается, что возможность начинания ядерной войны служит как гарантия для безопасности, так как страны осознают степень опасности и то, что это может привести к концу существование всей земли.
Хочется заметить, что на Стратегическую концепцию и соответственно на политику НАТО значительно повлияло международное положение. В 1956 г. Обострение Суэцкого кризиса (международный конфликт, происходивший с октября 1956 года по март 1957 года, связанный с определением администрации Суэцкого канала) привело к военным действиям Франции, Великобритании и Израиля против Египта.
Суэцкий кризис, находившийся на периферии основного фронта холодной войны, оказал на западный блок тоже дестабилизирующее влияние, которое повлекло за собой развивающийся параллельно Венгерский кризис для восточного блока .
Третья Стратегическая концепция НАТО не была воспринята однозначно ни международным сообществом, ни внутри НАТО. Эта концепция в свою очередь привела к конфликтам между союзниками. Что касается четвертой Стратегической концепции НАТО, то она была опубликована 16 января 1968 года. Она получила название «Общая Стратегическая концепция обороны территорий государств-членов Организации Североатлантического договора».
Надо отметить, что Советский Союз давно уже не существует, но НАТО продолжает развивать военные стратегии и концепции, которые отличаются от предыдущих. Здесь возникает вопрос — для чего НАТО существует по сей день. Президент РФ В.В. Путин охарактеризовал существование НАТО в настоящее время как пережиток времен холодной войны. «НАТО был сформирован во времена холодной войны и противостояния двух систем в мире, однако сегодня ситуация кардинально изменилась и непонятно, ради чего она существует. Наши партнеры из НАТО говорят, что они якобы трансформируются в политическую организацию. Быстрее бы они трансформировались в чисто политическую организацию. В России с «обоснованным беспокойством» воспринимали и будут воспринимать расширение НАТО» – заявил президент .

1.2. Североатлантический союз в постбиполярной системе международных отношений
В конце 80-х – начале 90-х годов произошли крупные изменения в международной обстановке, связанные с изменениями в политике СССР, руководство которого проявило готовность к сокращению военных потенциалов на основе “разумной достаточности”, пошло на участие в международных механизмах обеспечения прав человека.
Перемены в Восточной Европе не остались без ответа на Западе.
В то же время развитие отношений между Востоком и Западом в 80-е годы было отмечено не менее важными событиями, к которым можно отнести:
• развертывание НАТО ядерных средств промежуточной дальности в Европе после принятия в декабре 1979 года “двойного решения” о модернизации ядерного арсенала и контроле над вооружениями;
• Вашингтонский договор, подписанный в декабре 1989 года, который в конечном счете привел к ликвидации американских и советских ядерных ракет промежуточной дальности;
• первые признаки перемен в Восточной Европе, связанные с появлением независимого профсоюзного движения “Солидарность” в Польше (1980 г.);
• последствия ввода советских войск в Афганистан (декабрь 1979 г.) и их вывод (февраль 1989 г.);
• выдвижение М.С.Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС (март 1985 г.);
• начало в Вене в рамках СБСЕ новых переговоров между 23 странами НАТО и ОВД по сокращению обычных вооруженных сил в Европе (март 1989 г.) .
На этом фоне встреча стран — членов НАТО на высшем уровне (Брюссель, конец мая 1989 г.) имела особое значение, поскольку были опубликованы два важных заявления Североатлантического союза: Декларация по случаю сороковой годовщины альянса, в которой устанавливались цели и политика союзников на пятое десятилетие их сотрудничества, и Всеобъемлющая концепция контроля над вооружениями и разоружения.
В Декларации признавались перемены, происходившие в Советском Союзе и других восточноевропейских странах, подтверждалась необходимость надежных и эффективных сил сдерживания, а также обеспечения достаточного уровня обороны. Кроме того, одобрялась инициатива президента Дж. Буша по контролю над вооружениями. В данном случае речь шла об ускорении переговоров об ОВСЕ в Вене и значительному сокращению дополнительных категорий обычных вооруженных сил и численности военного персонала США и СССР, размещенного за пределами государственных границ обеих стран. В документе были обозначены широкомасштабные мероприятия, предполагавшие сотрудничество Востока и Запада в военно-политической области (со скрытым подтекстом – на условиях НАТО). СССР действительно сократил свое военное присутствие за рубежом и вывел из Германии Западную группу войск. Поэтому сроки «раннего предупреждения» для НАТО в гипотетическом случае наступления советских войск на Запад отодвинулись на целых шесть месяцев. Указывая на это, американский журнал «Time» писал, что тем самым значительно уменьшилась надобность в содержании больших вооруженных сил НАТО .
С учетом указанных моментов в принятой лидерами НАТО декларации (Лондон, июль 1990 г.) признавалась необходимость реформирования альянса, но в общих выражениях без уточнения, какими путями и средствами это предполагается достигнуть. Декларация содержала противоречивые оценки. Г. Киссинджер писал в «Вашингтон пост», что в Лондонском коммюнике просматривается опасность того, что тот мир, который этот документ предусматривает, будет безопасным лишь при условии перманентной слабости Советского Союза.
Следует отметить, что Североатлантический союз не имел и не имеет собственной официальной военной доктрины. Доктринальные положения вырабатывались и отражались в военно-политических стратегиях, требования которых неукоснительно выполнялись и, как показал анализ последнего десятилетия, скрупулезно выполняются всеми членами организации. При этом с первого дня создания НАТО один ключевой аспект оставался неизменным – в качестве противника всегда рассматривались Советский Союз и его союзники по Варшавскому Договору.
Главным следствием «холодной войны» стало разрушение геополитического потенциала Советского Союза и отказ от Ялтинско-потсдамских соглашений. Это внесло принципиально важные коррективы в расстановку основных сил на мировой арене и привело к качественно иной глобальной геополитической конфигурации.
Ликвидация военной организации ОВД хотя и внесла дисбаланс в европейское стратегическое уравнение, тем не менее, не вызвала у политического и военного руководства России тревоги. Войны в Европе никто не ждал и не желал. Считали, что нарушение военного паритета по линии Восток – Запад можно пережить относительно спокойно, если, конечно, оно не будет усугубляться милитаристскими действиями НАТО.
Однако руководство НАТО твердо отстаивало свои взгляды на необходимость сохранения блока с определенной его адаптацией к изменившимся мировым геостратегическим условиям. По мнению руководства Североатлантического блока, НАТО должна остаться, так как:
-во-первых, потому, что она защищает от опасности, хотя классическая угроза исчезла, а “советская угроза” вряд ли возникнет вновь в обозримом будущем. Но следует помнить, что Европа пока еще не вступила в новый долговременный политический порядок;
-во-вторых, функция союза состоит в том, чтобы сделать легитимным североамериканское участие в обеспечении безопасности Европы на основе обязательств о коллективной обороне. Политические, а также военные обязательства США – это умиротворитель Европы, примиряющий бывших противников и формирующий основу для равенства и доверия среди западноевропейцев;
-в-третьих, НАТО вносит важный вклад в процесс СБСЕ. Использование арбитража и механизма урегулирования конфликтов СБСЕ нуждается в поддержке интегрированной оборонительной структуры НАТО, чтобы успешно решать задачу мирного разрешения кризисов .
Анализируя сложившуюся после «холодной войны» международную обстановку, можно утверждать, что с разрушением социалистической системы с ее военно-политической (ОВД) и экономической (СЭВ) организациями принципиально изменилась геостратегическая обстановка не только в Европе, но и в мире в целом.
1. Принципы послевоенного устройства мира, определенные соглашениями антигитлеровской коалиции в Ялте (4–11 февраля 1945 г.) и в Потсдаме (17 июля – 2 августа 1945 г.), дезавуированы.
2. Распад СССР и социалистического блока привели к образованию на постсоциалистической территории новых независимых государств с уничтожением военно-политического и экономического потенциала СССР.
3. Перед Западом не стояла задача ликвидации НАТО вслед за роспуском ОВД, так как сразу были выдвинуты аргументы, почему этого не должно произойти.
4. Россия как правопреемница СССР, но без его геополитического потенциала, осталась в концепциях Североатлантического альянса основной угрозой для европейской безопасности.
5. Основной итог нескольких десятилетий противостояния социалистической идеологии капиталистической закончился победой последней с установлением однополярного мира .
Суммируя основные тенденции мирового развития, доминирующие в практической политике Запада во главе с США в период после окончания «холодной войны», можно с достаточной определенностью прогнозировать следующее:
1. Глобализация во второй половине XX в. из частных проявлений, характерных для предшествующих исторических периодов, превратилась в определяющий фактор мирового развития. Только страны, готовые использовать плюсы глобализации и нивелировать её минусы, как в международных отношениях, так и во внешней и внутренней политике государства, смогут занять или сохранить приоритетное положение в мировой иерархии.
Эти же соображения полностью относятся к международным организациям, включая военно-политические структуры и блоки.
2. Глобализация в настоящее время идет по американским рецептам и под руководством США. Для обеспечения своих политико-экономических интересов США необходима международная военная структура, обладающая соответствующими потенциалами.
3. Военно-политический блок НАТО в наибольшей степени может обеспечить американское присутствие в мире, одновременно привязав к американской политике почти треть стран, входящих в ООН, и заручившись при соответствующих условиях мандатом ООН для «принуждения к миру».
4. США в 90-е годы XX в., став единоличным лидером, создали асимметричную структуру мира, не принимая во внимание возникновение новых “центров силы” в Азии, Латинской Америке, Европе. Это грозит миру различными типами катаклизмов: межгосударственными, национальными, конфессиональными и, в конце концов, цивилизационными.
5. Эффективно управлять конфликтными ситуациями, в том числе и прежде всего возникающими в процессе глобализации, мировое сообщество пока не научилось.
1.3. Адаптация НАТО к процессам глобализации
Начало процессу адаптации политики и стратегии НАТО было положено лондонской сессией Совета НАТО на высшем уровне (июль 1990 г.), которая приняла Лондонскую декларацию, провозгласившую начало перехода Североатлантического союза от конфронтации и откровенной воинственности в отношениях со странами, входившими в Варшавский Договор, к сотрудничеству и партнерству.
С окончанием «холодной войны» угроза военного столкновения в Европе была практически снята с повестки дня. Это означало, что военный альянс утратил своё предназначение, поскольку главный смысл его существования состоял в подготовке к отражению агрессии. Именно в постконфронтационный период Североатлантический союз столкнулся с серьезнейшей задачей адаптации к новым условиям и переосмысления своей роли с учетом следующих обстоятельств:
1. Изменения военно-политической обстановки в Европе: исчезновение опасности внезапного широкомасштабного военного конфликта между Востоком и Западом, выход на первый план локальных внутренних и межгосударственных конфликтов, не затрагивающих непосредственно военную безопасность стран НАТО, не только требовали пересмотра военной стратегии альянса, но и усиливали в большинстве стран настроения в пользу сокращения вооруженных сил и военных расходов.
2. Тенденция к активизации оборонного сотрудничества в рамках ЗЕС, усилившаяся в начале 90-х годов в ряде западноевропейских стран, стимулировала определенные расхождения внутри НАТО.
3. Изменение с начала 90-х годов соотношения традиционных и новых (преимущественно невоенных) вызовов безопасности ставило под вопрос будущее НАТО как военной организации .
Принципы адаптации союза к новым политическим реалиям были изложены в принятой на римской сессии Совета блока (ноябрь 1991 г.) новой стратегической концепции НАТО (Концепция-91).
Как показывает анализ документа, в его основе оставалась стратегия «гибкого реагирования», дополненная новыми концептуальными положениями. К фундаментальным принципам деятельности альянса, какими являлись «коллективная оборона» (постоянное наращивание военного потенциала) и «диалог» (проведение курса на смягчение напряженности в Европе, не исключающее применения силы), был добавлен новый – «сотрудничество». Он означал развитие всесторонних связей с государствами Восточной Европы и СНГ, что, впрочем, отнюдь не исключало для НАТО силовых методов в политике по отношению к этим государствам. В соответствии с новой концепцией, Восточная Европа и страны Балтии были отнесены руководством блока к зонам его жизненных интересов. Свои отношения с ними Североатлантический союз начал строить на основе принятой в 1994 году программы “Партнерство ради мира” и двусторонних соглашений.
Подчеркивая приверженность принципам ООН, новая стратегическая концепция НАТО-91 сохраняла прежние политические цели альянса, не допускала их размывания среди других структур безопасности в Европе (ЕС, ЗЕС, СБСЕ).
В документах римской сессии Совета НАТО основная цель блока, провозглашенная при создании союза, – «защита свободы и безопасности всех членов альянса политическими и военными средствами согласно принципам Устава ООН» – была оставлена без изменений. При этом особо подчеркивалось, что в интересах данной цели Североатлантический союз призван решать большой объем политических и военно-стратегических задач, охватывающих почти все сферы жизнедеятельности не только в Европе, но и во всем мире. Среди них наиболее важные:
1. Обеспечивать стабильность на Европейском континенте в области безопасности, основывающуюся на развитии демократических институтов и приверженности мирному урегулированию споров с условием, что «ни одна страна не может запугать или принуждать любое европейское государство, или навязывать гегемонию посредством угрозы силой или применения силы».
2. Выступать в качестве трансатлантического форума для консультаций союзников по любым вопросам, затрагивающим их жизненные интересы, включая процессы, создающие риск для безопасности членов альянса, а также для соответствующей координации их усилий в областях, представляющих общий интерес.
3. Сдерживать и защищать от любой агрессии территорию любого государства – участника НАТО.
4. Поддерживать стратегическое равновесие в Европе.
1.4. НАТОцентризм и система европейской безопасности
Стратегия национальной безопасности уделяет немало внимания происходящему на евроатлантическом пространстве. В ней, в частности, указывается, что «несостоятельность существующей глобальной и региональной архитектуры, ориентированной, особенно в Евро-Атлантическом регионе, только на Организацию Североатлантического договора, а также несовершенство правовых инструментов и механизмов все больше создают угрозу обеспечению международной безопасности» . С российской точки зрения, «натоцентризм» является основной причиной неудовлетворительного положения в сфере европейской безопасности. При этом предпринимается попытка разъяснить, что такое положение невыгодно не только России, но и самой НАТО.
Российское руководство безуспешно пытается найти способ исключить возможность принятия существенных решений в области безопасности без учета позиции России. Это намерение вполне рационально. С ним связана и критика «натоцентризма», т.е. организации механизмов безопасности без полноправного участия России.
Обретение равного статуса является для России целью и верным ответом на несовершенства нынешней системы безопасности, но с точки зрения многих экспертов из стран ЕС, такой шаг скорее создал бы проблемы, чем разрешил их. Даже подчеркнуто позитивно относящиеся к интенсификации сотрудничества с Россией итальянские исследователи Р.Алкаро и Э. Алессандри не преминули отметить, что «нужно предотвратить определение Россией повестки дня по экзистенциальной для себя проблеме, как афганская, альянс отказывается от сотрудничества с ОДКБ только потому, что такое сотрудничество возможно лишь на основе равноправия, а к этому НАТО не готова». . Эти опасения обычно бывают связаны с неисчезающим призраком «российского вето». Согласно сложившемуся стереотипу, России нельзя предоставить такие же права, какими располагают страны-члены НАТО, потому что она стала бы блокировать многие конструктивные решения, которые можно было бы принять без нее. В самом деле, решения по проблемам безопасности в НАТО и ЕС принимаются всеми странами, и несогласие даже одного из участников может стать решающим. При этом однажды принятого в «клуб» союзника если и возможно исключить позднее, то только ввиду экстраординарных обстоятельств, а не за использование своего права не соглашаться с обсуждаемыми решениями.
Каким бы ни был механизм обеспечения европейской безопасности, он, по мнению России, должен снять озабоченности, связанные с расширением НАТО на постсоветском пространстве и размещением элементов ПРО США в Европе.
Характерно, что острота этих вопросов для России существенно снизилась с приходом к власти администрации Б. Обамы. Ряд стран Центральной Европы, напротив, стал испытывать большее беспокойство за положение дел в области безопасности. По мнению отразивших эту точку зрения авторов, открытого письма американскому президенту, Россия агрессивна, ревизионистски настроена и оказывает давление на соседей. В качестве необходимой гарантии против таких якобы имеющих место устремлений, они рассматривают присутствие США в Европе.
Такой подход не является общепринятым и постепенно вытесняется из политического привычного понятия, даже в Центральной и Восточной Европе. И всё же расхождения внутри западного сообщества в оценках российской политики сохраняются. Это подтвердило и амбивалентное изложение рекомендаций по сотрудничеству с Россией в докладе «группы мудрецов» во главе с М. Олбрайт, который был подготовлен как материал для размышления о новой стратегической концепции НАТО.
1.5. Взаимоотношения НАТО с европейскими структурами в области безопасности
На рубеже XX–XXI вв. мир вступил в один из самых сложных и противоречивых периодов своей истории, характеризующийся крайней неопределенностью перспектив развития геополитической обстановки и ожиданием перемен во всей системе мироустройства. На протяжении последнего десятилетия восприятие системы европейской безопасности претерпевало быстрые и существенные изменения. Их характер позволяет говорить о том, что ведущие страны Запада, формируя политику НАТО, в значительно большей степени исходили из стремления максимально использовать в своих интересах возможности, которые представились прежде всего в связи с распадом СССР, а затем со все углубляющимся кризисом в Российской Федерации, чем из стратегического курса на создание системы коллективной безопасности – идеи, столь популярной в 80-е годы. И по мере ослабления позиций России, амбиции этих стран постоянно возрастали и приняли в ряде отношений характер диктата, правда, обычно завуалированного.
В то же время на первые роли в общеевропейской политике начинает выходить Североатлантический альянс с его натоцентристской моделью общеевропейской безопасности, в основе которой лежал принцип “обеспечения неделимой безопасности всех его членов”, но отнюдь не всей Европы. При этом стратегическими целями этой политики являлись:
• построение натоцентристской модели общеевропейской безопасности, в которой ОБСЕ отведена роль политического придатка НАТО;
• распространение военно-политических и менторских амбиций Североатлантического альянса на всю евроатлантическую зону и ее периферию;
• установление нового миропорядка, в котором роль главного центра силы отводится этому военно-политическому блоку, а единоличным лидером станут Соединенные Штаты, тогда как все прочие общеевропейские, региональные или субрегиональные организации должны будут играть в лучшем случае роль «младшего партнера».
Все последующее развитие подтверждает целеустремленную именно в этом направлении деятельность Североатлантического союза. Сюда, в частности, относятся:
• последовательно выдерживаемый курс на расширение блока за счет приема в него новых членов, в том числе из стран Восточной Европы и бывших республик СССР;
• образование по инициативе НАТО Совета Евроатлантического партнерства и направляемая альянсом деятельность этой организации;
• реализация программы «Партнерство ради мира», в которую втянуты все страны евроатлантического региона;
• кардинальный пересмотр стратегической концепции блока;
• расширение территориальных рамок его военной деятельности далеко за границы блока и, соответственно, расширение спектра решаемых задач, в том числе с применением военной силы, оправдывающих вмешательство альянса во внутренние дела суверенных государств на основании собственных решений .
Сюда же можно отнести смешение «хельсинкских корзин», прежде всего военной и гуманитарной, одним из итогов которого стало появление на свет нынешней, приспособленной для экспансионистских целей блока, теории «гуманитарных интервенций» как одного из несущих элементов нового миропорядка, который намереваются установить Соединенные Штаты и НАТО.
А начиная с 1999 года – с агрессии НАТО против Югославии и юбилейного вашингтонского саммита Североатлантического альянса, – в истории Европы начался новый этап, особенность которого в том, что начинает меняться архитектура европейской безопасности. Происходит переход от системы безопасности, основы которой были заложены хельсинкским Заключительным актом и разработаны в основополагающих документах ОБСЕ, к безопасности, характеризующейся доминированием Североатлантического союза и стоящего за ним Вашингтона во всех сферах общеевропейского развития и определяющем влиянии на национальную политику многих евроатлантических государств, забвением или умышленным нарушением многих принципов Хельсинки, принижением роли ОБСЕ. Частью этого процесса является Балканский кризис, с самого начала показавший к чему может привести Европу эта новая модель европейской безопасности, идущая на смену Хельсинкскому процессу, особенно в условиях, когда блок НАТО, уже нарастивший свой военный потенциал до беспрецедентных размеров и продолжающий поглощать все новые страны, их территории и вооруженные силы, буквально “опьянен” своей военной и политической мощью и чувством априорной безнаказанности за любые свои силовые действия как в Европе, так и за ее пределами, а главное лишен прежних сдерживающих центров (роль которых в период «холодной войн» играла Организация Варшавского Договора во главе с СССР) и не намерен считаться с интересами других стран, если они не совпадают с его собственными интересами.
Важным аспектом развития Европейской составляющей в области безопасности и обороны является концепция, известная под названием «Многонациональные объединенные оперативно-тактические группы» (МООТГ), которые представляют из себя многонациональные (объединенные), межвидовые (общевойсковые) временные формирования, создаваемые для выполнения определенной задачи, организуемые с учетом всего комплекса военных задач Североатлантического союза и предполагающие наличие многонациональных и межвидовых органов управления войсками (силами) в виде штабов МООТГ.
Эта концепция направлена на создание в НАТО гибких средств реагирования на новые вызовы в области безопасности, в том числе при проведении операций с участием стран, не входящих в Североатлантический союз. Она нацелена на повышение способности НАТО развертывать в короткие сроки необходимые многонациональные межвидовые формирования, создаваемые в соответствии с особыми требованиями конкретной военной операции, а также облегчает включение в операции под руководством НАТО воинских контингентов стран, не входящих в Североатлантический союз. Многие аспекты концепции МООТГ уже внедрены в практику при проведении операций под руководством НАТО на Балканах.
Потребность в этой концепции была вызвана изменением условий безопасности и возникновением меньших по масштабу, но более разнообразных и непредсказуемых угроз миру и стабильности. Она также была обусловлена внутренней реорганизацией Североатлантического союза, сокращением его вооруженных сил, а также тем, что в соответствии с адаптированным Договором о вооруженных силах в Европе большая часть сил НАТО в мирное время была передана в полное подчинение национального командования своих стран.
В результате сейчас НАТО не имеет своих собственных независимых вооруженных сил, а большинство так называемых «сил (войск) НАТО» составляют национальные формирования, которые могут передаваться в подчинение военного командования НАТО в специфических обстоятельствах в соответствии с процедурами, согласованными странами-членами заранее.
НАТО сейчас обладает лишь штабной и командной структурами, штабами различного уровня, роль которых заключается в обеспечении перспективного планирования, разработке стандартов обучения и стратегии, необходимых для того, чтобы дать возможность национальным силам выполнить новые задачи от коллективной обороны до поддержания и сохранения мира; помочь им в проведении организационных мероприятий (преобразований), необходимых для их совместного обучения и тренировок, командования и управления.
Именно в этой связи и было принято решение о том, что в будущем договоренности в области безопасности должны предусматривать создание многонациональных межвидовых военных формирований быстрого развертывания, предназначенных для выполнения особых видов военных задач, которые включают оказание гуманитарной помощи, миротворчество и принуждение к миру, а также коллективную оборону. В зависимости от обстановки требуемые силы будут иметь разный состав, а их формирование должно происходить быстро и по первому требованию.
1.6. Стратегическая концепция НАТО 1999 года.
После длительного подготовительного периода в апреле 1999 года на саммите в Вашингтоне была принята новая стратегическая концепция – как ответ НАТО на принципиально изменившуюся ситуацию в Европе и мире в целом.
Стратегическая концепция НАТО-99 выдвигает далеко идущие военно-политические установки деятельности союза в предстоящие годы и предлагает некие особые международно-правовые параметры.
Как показывает анализ документа, это достигается тем, что положения Концепции-99 затрагивают не только Договор 1949 года, на котором основывается функционирование альянса – Североатлантический пакт (ныне все чаще называемый Вашингтонским договором), но и «de-facto» вносят в него немалые коррективы, а главное, во многом посягают на сложившийся на протяжении более чем полстолетия международный правопорядок и его договорную основу, воплощенные прежде всего в Уставе ООН .
Многие положения Концепции-99 – это попытка обоснования предпринятых НАТО военных мер на Балканах и возведения возможности подобных действий в правило, в некую новую модель политики и практики альянса, а в целом – притязания на особую роль и место НАТО в системе современного международного правопорядка.
По замыслу разработчиков Концепции-99, вооруженным силам альянса придается еще более важное значение, чем ранее: «Идет процесс становления новой Европы, и при этом развертывается структура евроатлантической безопасности, в которой НАТО предстоит играть главную роль». Тем самым Североатлантический блок претендует на то, чтобы быть основой безопасности на континенте, где уже функционирует Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, а составители Концепции-99, обходя эту общеевропейскую структуру, расширяют границы для военной активности НАТО.
Рассмотрение Концепции-99 показывает, что вопрос о расширении пространственной сферы действия НАТО в ней прямо не ставится. Однако из ряда ее положений следует, что географическое расширение деятельности и влияния блока за пределы региона, обозначенного в Вашингтонском договоре, как «Североатлантический регион к северу от Тропика Рака», предусматривается.
Намерение НАТО бороться с распространением ОМУ особенно ясно свидетельствует о намерении альянса осуществлять свои действия и в других регионах. Об этом говорится в § 56 Концепции-99: «Оборонительная деятельность альянса, направленная против рисков и потенциальных угроз распространения ядерного, химического и бактериологического оружия, должна и далее совершенствоваться, в том числе благодаря работам по противоракетной обороне. Так как силы НАТО могут быть привлечены к действиям за пределами границ союза, соответствующие средства, имеющиеся в распоряжении этих сил, должны быть гибкими, мобильными, способными к быстрому развертыванию и живучими».
Проведенный анализ Концепции-99 показывает: можно констатировать рождение «новой НАТО», т. е. организации, не ограничивающейся вопросами коллективной обороны национальных территорий, а претендующей на нечто большее, чем региональная структура. Следует добавить, что в Стратегической концепции-99 не признается, как это было ранее, что НАТО продолжает оставаться региональной организацией. НАТО как бы переросла рамки региональной организации и становится военно-политической организацией глобального масштаба, предназначенной для продвижения военной силой принципов глобализации по американскому варианту.

ГЛАВА 2. Военно-политические угрозы национальной безопасности России в конце XX — начале XXI вв.
2.1. Трансформация военных структур альянса для решения новых геостратегических задач Запада.
Окончание холодной войны, заключение нескольких фундаментальных соглашений о ядерных вооружениях притупили остроту разоруженческой проблематики. А на глобальный уровень вышли опасности и риски другого типа, связанные с разломом мира на процветающее, прогрессирующее меньшинство (государства, по традиции обозначаемые как Север) и застывшее большинство (опять же по традиции именуемое Югом) . И не случайно международный терроризм активизировался вдоль линии разлома.
На втором месте среди ведущих тенденций мирового развития — дрейф системы международных отношений в сторону многополюсности, то есть постепенное и неравномерное вызревание новых «полюсов» (центров силы) за пределами развитых стран.
По модулю «полярности» можно выделить три класса систем международных отношений: однополюсную, двухполюсную и многополюсную . В первой доминирует один центр силы — Соединенные Штаты Америки. Однополюсный мир достаточно удобен (особенно для того, кто и есть «полюс»). Нападение на этот «полюс» исключено почти по определению. Решающее превосходство центра силы позволяет поддерживать дисциплину и равновесие. И наводить порядок там, где он нарушается. Но часто случается так, что порядок, дисциплина и равновесие на политической поверхности скрывают зреющие под ней недовольства. Поэтому гегемон должен следить за миром повышенной бдительностью.
Двухполюсная система международных отношений несколько сложнее. Теоретически мирное сосуществование СССР и США не исключало возможность истребительной войны между ними. Чтобы не допустить ее на практике, потребовалось ракетно-ядерное равновесие и согласие «полюсов — соперников» на принцип взаимного гарантированного уничтожения. Двухполюсный мир характеризуется жесткой блоковой дисциплиной интересов и идеологий. В период холодной войны блоки, конфронтационные центры готовились к войне. Но они и предотвращали ее, выводя локальные военные конфликты на периферию цивилизованного мира. Главная опасность соперничества обоих центров силы — постоянная гонка вооружений. Пользуясь своим техническим и экономическим превосходством, американцы шли впереди и держали «социалистический» противополюс в режиме постоянной необходимости догонять.
Мировое сообщество, опирающееся на взаимодействие нескольких центров силы, несравненно сложнее и потенциально опаснее, чем мир, держащий равнение на один или два центра. Не случайно обе мировые войны разразились вследствие нарушения именно многомерного баланса, призванного удерживать великие державы тех лет от резких движений. Чем больше независимых элементов образуют систему, тем труднее установить и поддерживать равновесие между ними. Процветающий «Pax Americana» или привычная конфронтация двух сверхдержав обойдутся человечеству дешевле, чем постоянный накал отношений между новыми акторами мировой сцены .
Однако новые центры силы формируются, возникают и утверждаются на международной арене не в результате реализации планов, замыслов, воли тех или иных исторических деятелей, а в результате глобализации, вызывающей стихийные сдвиги в мировой расстановке сил. Контуры надвигающегося многомерного мира уже намечены. Первая очередь претендентов на мировое лидерство: Китай, Западная Европа, Япония. Дальше — Индия, Бразилия, Индонезия, возможны конгломераты арабских, африканских, иберо — американских стран.
Многополюсное устройство неизбежно отразится на характере глобализационных процессов. Наличие центров силы, каждый из которых вместе со своим ближайшим окружением будет нести на себе отпечаток той или иной самобытной цивилизации, создаст благоприятные условия для сохранения мировой полифонии культур. Формирование и отработка механизмов регулирования отношений между центрами силы, внедрение в эти отношения «принципов мирного сосуществования» позволят свести к нулю вероятность столкновения цивилизаций .
По мере движения к многополярности удельный вес США в мировой экономике и политике будет снижаться, а однополюсный мир — постепенно растворяться в иной структуре международных отношений. В такой ситуации США будут стремиться любой ценой удержаться на вершине айсберга, используя испытанный инструмент — НАТО.
Усложнение всей сети общественных отношений, возросшая вероятность катастрофических последствий стихийного развития событий, находящегося за пределами социально-политического контроля, вызывают множащиеся попытки сознательно регулировать, направлять ход международной жизни. После Первой мировой войны родилась Лига Наций. Ее история отразила судьбу человечества, делавшего попытки подняться над разрушительной силой истории.
После Второй мировой войны эти попытки стали более интенсивными и эффективными. Опыт регулирования внутренних проблем государств упорно переносился на мировую арену. Отдельные решения постепенно формировали важное направление перемен в международных делах. Вокруг ООН создавалось плотное сообщество институтов, органов и организаций, имевших отношение практически ко всем сторонам общественной жизни. От выработки «сознательного направления», до появления «на выходе» практически реализуемых решений было очень далеко. Однако накапливался опыт квалифицированного наблюдения, анализа, изучения социальной действительности, выработки рекомендаций, предлагавших оптимальные для тех или иных условий стратегий. Множилось число специалистов, знавших положение дел в разных странах и регионах и умевших сопоставлять несравнимые, казалось бы, явления и процессы. Экономика формально шла в ногу с политикой, но, по существу, опережала ее. Международный банк реконструкции и развития и Международный валютный фонд уже с конца 1940-х становятся заметными факторами мирового хозяйства .
Кризис и распад мировой социалистической системы, самоликвидация Советского Союза, окончание холодной войны создали новую ситуацию в мировой политике. Возникшую пустоту начали заполнять США под различными предлогами (предотвращение военно-политических кризисов, расширение демократизации в мире, экономическое сотрудничество, военная помощь и др.), скрывая истинную причину расширения стратегического влияния США на страны постсоветского пространства используя в качестве инструмента НАТО.
Новая военно-стратегическая концепция НАТО была принята на Вашингтонской сессии в апреле 1999 г., и явилась ответом организации на принципиально изменившуюся ситуацию в Европе и мире в целом. Основная идея новой стратегии — создание «глобального НАТО» — военного союза, который бы расширил сферу своей ответственности на весь мир. В Вашингтоне и Брюсселе эти планы называют «глобализацией структур евроатлантической безопасности». При этом принятие новой стратегии альянса оправдывается появлением многочисленных локальных конфликтов, новых ракетных и ядерных держав, а также государств потенциально опасных в плане разработки применения химического и бактериологического оружия. Одной из основных целей глобальной стратегии НАТО — защита интересов США и ведущих государств блока в глобальных масштабах. В военном плане речь идет о пересмотре сфер влияния от Атлантики до Среднего Востока, освоении, новых сухопутных и морских театров военных действий. При этом делается ставка на самостоятельное применение силы без предварительных санкций СБ ООН-либо ОБСЕ. По сути, налицо претензия на право осуществлять силовые акции за пределами зоны ответственности блока .
В отношении России военные представители высокого ранга были обеспокоены тем, что на ее просторах размещено большое количество ядерных вооружений якобы слабо охраняемых. По их мнению, пока это грозное оружие в нестабильной России не будет взято на контроль, блок НАТО будет совершенствовать свой военный потенциал и продвигать его на Восток. По их прогнозам такой подход оправдает себя если не сегодня, то в будущем.
Если не принимать всерьез рассуждения о НАТО как о средстве поддержания демократии и праве народов выбирать себе союзы, то возможное расширение НАТО на территорию СНГ преследует несколько целей:
-создать для НАТО и ее политико-бюрократических структур новый «фронт работ», продлив жизнедеятельность союза, созданного в иных исторических условиях и для других задач;
-сделать необратимым распад СССР, исключить возрождение в будущем в какой-либо форме «Российской империи», что, помимо всего прочего, считается несовместимым с развитием российской демократии;
-развалить СНГ, отколов от него страны посредством создания противоречащих Российским интересам союзы (например, ГУАМ);
-поддерживать озабоченность Москвы делами «ближнего зарубежья», ослабляя тем самым ее возможности распространения влияния в сопредельные регионы (Балканы, Турция, БСВ, Персидский залив, Южная Азия);
-уязвимость РФ на ПСП должна по идее делать ее более уступчивой в отношении США в глобальных проблемах (Ирак, Иран, КНДР, КНР);
-расширение базовой инфраструктуры и плацдармов для операций США и НАТО вне зоны ответственности в Персидском заливе, Южной Азии, на западных рубежах КНР .
2.2. Расширение союза — включение в систему НАТО стран постсоциалистического пространства
Североатлантический союз был создан в 1949 году, через несколько лет после окончания Второй мировой войны в целях создания основы безопасности своих членов. Непосредственной задачей НАТО после подписания Договора в 1949 году было создание эффективной и надежной структуры коллективной обороны государств-членов . В статье 10 Североатлантического договора говорится, что любое европейское государство, способное развивать принципы договора и вносить свой вклад в безопасность Североатлантического региона, может быть приглашено к вступлению в Североатлантический союз. Консультации по политическим вопросам всегда были важной частью сотрудничества внутри союза. В первые годы существования НАТО основная деятельность была сосредоточена, в основном, на проблемах обороны и их экономических последствиях, а также на укреплении безопасности Североатлантического союза.
К середине 50-х годов были определены широкие направления внутринатовского сотрудничества по вопросам обороны. Политический процесс сотрудничества и консультаций был менее определенным. Объединяющим фактором явилась согласованная реакция Запада на советское вторжение в Венгрию в 1956 году. В отличие от этого, разногласия между США с одной стороны и Францией и Британией с другой стороны, когда последние предприняли военные действия в целях противодействия национализации Суэцкого канала президентом Египта Насером в 1956 году, несомненно вызвали раскол и нанесли ущерб отношениям в союзе . Тем не менее, в начале того же года Североатлантический союз стал уделять больше внимания политическим консультациям в рамках НАТО и сотрудничеству в невоенных областях.
В шестидесятые годы, из-за решения Франции, оставаясь членом союза на политическом уровне, выйти из объединенной военной структуры, штаб — квартира НАТО была перемещена из Парижа в Брюссель. В то же время Североатлантический союз принял новую оборонную стратегию . В отличие от предшествующей, предусматривавшей мощный военный ответ на любую агрессию против государства-члена НАТО, в новой концепции предусматривалось наличие сил и средств, необходимых для любого варианта реагирования на агрессию в различных условиях. Эта стратегия известна под названием «гибкого реагирования». Наряду с этим, получили активное развитие инициативы в области разоружения и практические меры по контролю над распространением вооружений.
В более широком международном аспекте «Восток» и «Запад» постепенно приближались к разрядке напряженности. Наиболее важным событием, которое повлияло на развитие отношений между Востоком и Западом в семидесятые годы, было принятие Хельсинского Заключительного акта 35-ю странами, участвовавшими в процессе, получившем свое оформление под эгидой Совещания по безопасности и сотрудничеству (СБСЕ) в 1975 году, которое затем стало Организацией (ОБСЕ). В этом акте были определены принципы и нормы отношений между государствами-участниками и установлен постоянно действующий порядок его выполнения. Важными темами повестки дня СБСЕ были вопросы прав человека и меры по укреплению доверия между всеми странами-участниками . Очевидно, что появление все большего числа региональных международных организаций вывело сотрудничество стран на новый уровень и способствовало формированию нового европейского устройства.
В конце 70-х новая военная напряженность нарушила медленную, но позитивную тенденцию к улучшению отношений между «Востоком» и «Западом». Направление войск Советского Союза в Афганистан вызвало недовольство ведущих стран Запада и стимулировало активную политическую и общественную дискуссия по вопросу ядерного оружия .
Преобразование НАТО из орудия «холодной войны» в инструмент «мира и согласия» на континенте показал, что США не хотят терять политический инструмент удержания власти в мире. По инициативе США возникали общественные мнения о сотрудничестве с блоком НАТО для решения, как общих военных вопросов (контроль за обычными вооружениями в Европе, предотвращение войны на континенте), так и относительно частные политические проблемы — положение в отдельных районах Евроатлантического региона без признания за этим блоком какой-либо — полицейской роли.
В этом направлении развивалось сотрудничество между Россией и НАТО вплоть до решений Брюссельской сессии Совета НАТО вначале 1994 г., когда возникли две идеи: первая — создать программу сотрудничества ради достижения мира «Партнерство ради мира» (ПРМ) в качестве дополнения к системе НАТО и одновременно возможности выхода блока за пределы совей компетенции; вторая — расширить возможности реагирования Североатлантического союза на кризисные ситуации, в частности на конфликт в бывшей Югославии в начале 90-х годов. Ни то, ни другое в свое время не было оспорено Россией как попытка в одностороннем порядке изменить правила поведения, сложившиеся на момент окончания «холодной войны», просто США игнорировали Россию, воспользовавшись его занятостью внутренними проблемами.
Суть современной безопасности заключается не столько в обороне против агрессии и идеологической враждебности, а в том, чтобы обеспечить далеко идущие политические цели по обеспечению процветания и развития США, а стремление к эффективному сотрудничеству между огромным большинством стран, не более чем политическое маневрирование для достижения намеченных целей. А создание различных инициатив, таких как создание Совета североатлантического сотрудничества (ССАС) в декабре 1991 года и программы «Партнерство ради мира» (ПРМ) в январе 1994 года и подписанный НАТО и Россией 27 мая 1997 года в Париже «Основополагающий акт» очень сильно напоминает историческое соглашение пакта Молотова — Риббентропа. Немаловажно и то, что в акте НАТО подтверждает намерение продолжить свою трансформацию в направлении развития политических функций альянса, переориентации на миротворчество и укрепление европейской составляющей, пересмотр стратегической концепции.
Однако, практическое осуществление положений «Основополагающего акта» показало, что полностью снять эту острую проблему не удалось. Россия продолжает настаивать на том, что расширение НАТО может помешать построению Большой Европы и к появлению новых разделительных линий. Москва и Брюссель декларировали принцип состыковки оборонных концепций России и НАТО на основе принципов «Основополагающего акта», в первую очередь сотрудничества и равноправного партнерства. Трудности в реализации этого положения во многом определяются тяжелым наследием «холодной войны». Представления сторон друг о друге как о бывших противниках, взаимная подозрительность недопонимание имеет место, и после подписания «Основополагающего акта» Россия настаивает на том, чтобы НАТО — играло роль более политическую, чем военную и желает видеть альянс в качестве одного из важных элементов будущей европейской архитектуры безопасности, действующих в общеевропейских интересах.
Таким образом, очевидно, что Основополагающий акт не решил всех проблем между Россией и Североатлантическим альянсом. Тем. не менее, его подписание позволило найти точки соприкосновения политических и военных интересов, на основе которых Россия и НАТО имеют возможность строить свои отношения не допуская игнорирования, интересов, друг друга. Улучшение отношений и транспарентность, создаваемые программой ПРМ, расширили сотрудничество между государствами-партнерами и способствовали урегулированию давних разногласий между ними. Рамочный документ программы «Партнерство ради мира» включает в себя обязательство со стороны НАТО проводить консультации с любым активным участником программы партнерства, если этот участник усматривает прямую угрозу своей территориальной целостности, политической независимости или безопасности. Для эффективного функционирования ПРМ не потребовалось больших средств. И хотя эта программа имеет большой, резонанс в Европе, у нее нет огромного бюрократического аппарата и, отсутствуют дорогостоящие здания. Программа «Партнерство ради мира», принятая НАТО в 1994 году, стала теперь неотъемлемым элементом структуры европейской безопасности. Весной 1997 года были выдвинуты новые инициативы по расширению программы ПРМ , которые значительно усилили ее оперативную задачу, повысили роль политических консультаций и расширили возможности участия государств- партнеров в принятии решений и планировании мероприятий ПРМ. Расширение программы ПРМ делает ее непосредственной частью общей структуры Совета евроатлантического партнерства, но при этом сохраняется ее особый характер. Оно также повышает возможности для регионального сотрудничества.
НАТО приходилось постоянно адаптироваться новым реалиям и новым задачам в угоду политике США. Многие страны Западной Европы, пугаясь мнимой угрозы СССР, преклонялись перед политикой США и шли на сближение с НАТО порой в разрез своих национальных интересов. В последующие годы НАТО меняла свою политическую и военную стратегию в свете новых политических реалий и технических достижений; реагировала на кризисные ситуации в отношениях между Востоком и Западом; выдвинула ряд крупных инициатив в таких областях как контроль над вооружениями и меры по ограничению распространения оружия массового поражения; а также модернизировала и адаптировала свои вооруженные силы и внутренние структуры в соответствии с изменяющимися требованиями. За последнее десятилетие произошли наиболее радикальные и далеко идущие перемены в международных отношениях со времени окончания второй мировой войны. Эти перемены имели беспрецедентные последствия. В соответствии с этими переменами НАТО начала интенсивную программу внутренней и внешней адаптации, которая включает в себя пересмотр стратегии союза; сокращение ее вооруженных сил; преобразование структуры военного командования; принятие мер по развитию сотрудничества и партнерства с европейскими странами, не входящими в НАТО; открытие «дверей» союза для вступления новых членов с целью привлечения бывших республик СССР.
В то же время очагами конфликтов на постсоветском пространстве остаются непризнанные «Западом» государства (Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах), точки постепенно нарастающей политической дестабилизации (Ферганская долина), а в перспективе и проблемные страны (Белоруссия, Таджикистан, Узбекистан, Туркмения, Молдавия, Грузия). Различное отношение к большинству из узлов противоречий провоцирует обострение отношений между Россией, с одной стороны, и западными державами и организациями — с другой. Внутриполитические тенденции, обусловлены следующими факторами:
— внутри ряда стран продолжится борьба между унитарными и федералистскими тенденциями. К концу прогнозного периода в отдельных государствах появятся новые элиты, что способствует укреплению суверенитета. Однако, в некоторых государствах постсоветского пространства проявятся необратимые процессы политической деградации, что поставит под сомнение сохранение этих стран в качестве субъектов международного права;
• авторитарный тренд в совокупности с государственным, а в ряде случаев и этническим национализмом, неразвитостью партийных систем и криминализацией власти может стать главной политической доминантой;
• социально-политическая нестабильность будет расти вследствие того, что во многих странах постсоветского пространства политическая жизнь блокирована авторитарными режимами. Функции институтов слабо дифференцированы, политические системы маловосприимчивы к изменениям экономического, социального, технологического характера;
• в европейских странах постсоветского пространства (Белоруссия, Молдавия, Украина) основной внутриполитической проблемой остается вопрос о легитимности власти, вокруг которого будет концентрироваться борьба не только внутренних, но и внешних сил. Неоднородность украинского, молдавского, отчасти белорусского обществ, различные группы которых говорят на разных языках, придерживаются различных идеологий и фактически живут в разных социальных ритмах — аграрном, индустриальном, информационном, — в ближайшее десятилетие будет все больше воздействовать на политику;
• политические элиты стран Закавказья расколоты между сторонниками ориентации на различных внешних патронов (доминируют проамериканские силы, также представлены пророссийские, ощущается влияние Ирана) и не способны к выработке целостной стратегии национального развития;
• учитывая особенности общественно-политической жизни в Центральной Азии, особую значимость приобретают регионально-клановые противоречия. Они усугубляются слабой политической стратификацией региона и усиливающейся исламизации;
• политическая ситуация в Казахстане и странах Центральной Азии определяется наличием политических систем разной степени авторитарности. Поэтому главным вопросом являются не реформы и не стратегия достижения победы на выборах, а форма политической деятельности оппонентов режима — легальной или подпольной. В странах южнее Казахстана естественным местом полулегальной политической деятельности окажется мечеть;
• консервативная политика ряда стран Центральной Азии (Узбекистан, Туркмения), вытеснение оппозиции из правового поля в Киргизии и Таджикистане способны лишь отсрочить социальный взрыв, который неминуемо приобретет политико-конфессиональный характер. В будущем взрывоопасная комбинация конфессиональных, социальных, регионально — клановых и экономических противоречий способна привести регион к полномасштабной дестабилизации. Угроза существует даже для динамично развивающегося Казахстана.
Экономика постсоветского пространства характеризуется сильной зависимостью от экономической ситуации в России и высоким уровнем связей с РФ, что обусловлено прежними экономическими связями, разрушить которые единовременно невозможно:
• наибольший рост фиксируется в странах, активно развивающих энергоэкспорт (Казахстан, Азербайджан, Туркмения);
• приближаются к лидерам страны, демонстрирующие высокую динамику экономического развития благодаря экономическим привилегиям и преимуществам на российском рынке (Белоруссия, Армения);
• природа экономического спада в Молдавии связана с внутренней политической нестабильностью и распадом связей с Россией;
• перед Украиной на новом уровне ее экономических отношений с Россией и установления партнерских отношений с Евросоюзом, открываются обнадеживающие перспективы.
Трудовая миграция в Россию стала универсальным индикатором экономической несостоятельности части стран постсоветского пространства. Сейчас ее потенциал исчерпывается, а в обозреваемый период миграция может превратиться в ресурс, активно используемый в политических целях. Ни одна из европейских стран постсоветского пространства не избавится в ближайшую перспективу от российской энергозависимости. Зависимость от поставок относительно дешевого природного газа носит долговременный характер.
2.3. Политические стереотипы НАТО в отношении России.
Стратегическая цель расширения НАТО заключалась в преодолении разделения Европы времен «холодной войны», упрочении демократии в Центральной и Восточной Европе и превращении Североатлантического союза в краеугольный камень новой общеевропейской структуры безопасности. Это означало, что Североатлантический союз в конце концов будет включать в себя большую (если не всю) часть восточной половины континента. Отдельные страны будут оставаться вне союза, так как они не будут соответствовать предъявляемым требованиям или не захотят вступать в НАТО по своим историческим причинам.
Очевидно, ключевым вопросом будущего станет не численный состав НАТО, а ее главная цель. Включение в список членов НАТО постсоветских республик не самоцель, а механизм давления на Россию. Не важно, что Россия не представляет никакой угрозы для НАТО, важно, что США нужны ресурсы России и поэтому политическое и военное давление на Россию обусловлено стратегическими целями США. Процесс расширения НАТО превращен в глобальный процесс. Североатлантический альянс ведет активное сотрудничество со странами Закавказья, что в очередной раз подчеркивает огромный потенциал этой международной организации. Основными партнерами Альянса в этом регионе выступают Грузия и Азербайджан. В Азербайджане, официально заявившем еще в 1999 году о своем желании вступить в Альянс в качестве полноправного члена и направившем свой «миротворческий контингент» под турецким командованием в германскую зону оккупации Косово, в результате создана специальная комиссия при президенте по вопросам сотрудничества с НАТО и практически отсутствует какая-либо оппозиция этой идее . В этой связи на первый план выходят чисто геополитические соображения, такие как необходимость укрепления юго-восточного фланга Альянса в лице Турции. Поэтому наиболее реальна перспектива втягивания буферных коалиций и институтов, наподобие таких как ГУАМ, в Пакт стабильности на Южном Кавказе. Таким образом, членство этих государств в НАТО является категорически неприемлемым для значительной части граждан и политических элит этих стран (к примеру, в Финляндии против членства в НАТО выступают 66% участников опросов и 75% членов парламента) . Однако уже сегодня возможность вступления в НАТО таких традиционных нейтралов, как Швеция, Финляндия и Австрия, на официальном уровне никем не исключается в принципе.
Идея «Средиземноморского диалога» была выдвинута еще в 1994 г. западноевропейскими членами НАТО в попытке сбалансировать продвижение Альянса на Восток и поддержана этническими лобби средиземноморских стран в Соединенных Штатах . В 1995г. к участию в диалоге были приглашены Израиль, Египет, Тунис, Мавритания. Марокко и Иордания. Первоначально диалог ограничивался учебно-пропагандистскими мероприятиями, однако в 1997 г. на заседании Североатлантического совета в Синтре (Португалия) было решено дополнить его программой военного сотрудничества . Одной из функции диалога было скомпенсировать неудачу Франции и Италии, не сумевших добиться включения своих кандидатов в первый раунд расширения Альянса и получить в ведение своего представителя вопросы оперативного командования южным флотом НАТО. Концептуальное обоснование южного направления экспансии было предложено экспертами РЭНД-Корпорации . В докладе говорилось о том, что страны Средиземноморского региона являются для членов НАТО потенциальным источником угроз «безопасности в широком смысле слова», имеющих, прежде всего, социально-экономическую природу, таких как неконтролируемая миграция или перебои с транспортировкой нефти. Тем самым, впервые в документе, рассчитанном на столь авторитетную аудиторию, было фактически признано, что военная машина Альянса может и должна быть использована для урегулирования конфликтных ситуаций, порождаемых неравенством между богатым Севером и бедным Югом, а сам Альянс рассматривает поддержание сложившихся на данный момент социально — экономических отношений в мире, как естественное развитие процесса «расширения миссии».
В районе Средиземноморья происходят события (Египет, Ливия, Сирия и др.), которые приобретают особую значимость в контексте новой стратегической концепции НАТО, ее линии на более плотную и активную вовлеченность в дела регионов, расположенных вне традиционной и зафиксированной при создании этого блока «зоны ответственности» .
В целом можно говорить о твердой линии НАТО — идти по пути наращивания потенциала своего влияния на развитие ситуации в различных регионах, в том числе за пределами территории стран — участниц блока. Руководство альянса подчеркивает готовность задействовать самый широкий арсенал средств, включая военную силу, для достижения декларируемых целей
предотвращения конфликтов, локализации кризисных ситуаций и «принуждения к миру».
Изменения Стратегической концепции НАТО констатируют: «Растущая политическая роль НАТО, развитие политического и военного партнерства, сотрудничество и диалог с другими государствами (в том числе с Россией, Украиной и странами — участницами Средиземноморского диалога), неизменная открытость для приема новых членов, сотрудничество с другими международными организациями… — все это отражает решимость альянса формировать безопасную международную обстановку и укреплять стабильность в Евроатлантическом регионе» . Таким образом, среди перспективных партнеров, с которыми НАТО хотел бы развивать сотрудничество и диалог, называются страны Средиземноморья. В статье 38 стратегической концепции прямо говорится: «Средиземноморье является для альянса регионом, представляющим особый интерес».
Главная причина заинтересованности Запада в проблеме связана с тем, что Южное Средиземноморье обладает крайне выгодным транспортным положением и имеет значительные запасы нефти и газа, которые играют важную роль в топливно-энергетическом комплексе Европы. Наряду с этим регион является потенциально нестабильным по таким параметрам, как террористическая деятельность (в первую очередь это относится к государству- изгою Ливии) и демографическое положение. Геополитически Средиземноморье можно разделить на три субрегиональных части: Северное Средиземноморье (европейское побережье), южный субрегион (Северная Африка) и Восточное Средиземноморье (Ближний Восток). Основная угроза стабильности исходит главным образом из южной и восточной частей региона, где сосредоточены страны, уступающие по своему развитию европейским государствам.
События в Афганистане показали, что для ликвидации очага международного терроризма кроме всего прочего необходимо использовать военные средства, а НАТО обладает достаточно эффективной и давно сложившейся военной структурой, которую можно будет использовать для достижения поставленных целей. Таким образом, можно сказать, что международный терроризм, как это не парадоксально звучит, в известной степени помог Североатлантическому альянсу преодолеть кризис легитимности, который обнаружился после роспуска Организации Варшавского Договора. Хотя слишком затяжное решение вопроса по террористу номер один Бен Ладену, как раз говорит о непригодности НАТО в современных условиях для решения подобных международных проблем.
В этих условиях от руководства НАТО потребовалось кардинально новое решение, которое должно было убедить пессимистов и скептиков, что Альянс имеет право на существование. Не исключалась также и формальная ликвидация НАТО, и такая точка зрения была достаточно распространенной на волне эйфории начала 90-х годов, как в России, так и в странах Запада. Что касается чиновников НАТО, то они как представители классической бюрократической структуры были крайне не заинтересованы в подобном развитии событий. И надо сказать, что официальные лица НАТО достаточно быстро сориентировались и взяли курс на трансформацию организации, в которой значительную роль сыграл Средиземноморский диалог.
Даже приняв во внимания эти факторы, вряд ли правомерно говорить о том, что Египет, Тунис, Мавритания, Марокко и Алжир удовлетворяют всем формальным признакам демократии западного типа. Это скорее авторитарные режимы с зачатками демократических институтов, где выборы или не проводятся вообще, или носят декоративный характер и фактически не оказывают влияния на формирование органов власти. С этой точки зрения натовскому руководству будет трудно обосновать присоединение не вполне демократических государств к цивилизованному сообществу стран, исповедующему приоритет общечеловеческих ценностей и прав человека.
В то же время действительно есть опасение, что чрезмерное расширение НАТО в конце концов станет причиной ее развала. Реально для США нет смысла втягивать в эту организацию всех и вся, достаточно иметь в организации ряд авторитетных государств, лояльных к политике США и готовых поддержать политическое решение по оказанию давления на «неугодные» страны, в том числе и на Россию.